Современники о художнике

Красочная музыка сказочной Москвы Люси Чарской

Образы Москвы, созданные Людмилой (Люсей) Чарской, не отпускают. Хочется всматриваться и всматриваться в панорамы города, вылепленные тончайшей мозаикой красочных мазков, любимые и до боли знакомые, но предстающие перед нашими глазами в каком-то новом сказочном свете.

Это панорамы, где городское пространство, водная гладь, строения разных эпох и стилей, деревья и потоки машин объединены рукой художника в единое неразрывное целое, и только графика линий и цветовая вибрация заставляют ощутить мощную пульсацию жизни мегаполиса, «разрывающую изнутри» красочную поверхность. Эта пульсация становится смысловой доминантой и заставляет вспомнить творчество знаменитых французов Клода Моне и Камиля Писсарро. А квадратный формат полотен принадлежит художественному видения наших дней, когда художник направляет глаз зрителя, чтобы воспринять картину как часть реальности.

Художник одевает город снежной пеленой и осенним убором, наполняет весенней прозрачностью и тяжестью летнего зноя, зажигает над ним рассвет и погружает в сумерки, расцвечивает красками праздничного салюта и вечерними огнями.

Замершие в своей рукотворной красоте строения, памятники, соборы и высотные здания то выступают в картинах на передний план, то уходят в глубь полотна, освобождая место мчащимся автомобилям и идущим по своим делам жителям.

Людмила (Люся) Чарская слышит музыку нашего древнего и современного города. Эта музыка, описанная ритмом линий и красок, сопровождает нас — зрителей, которым посчастливилось встретиться с ее творчеством!

Александр Шклярук  

5 марта в Городском Историко-Художественном музее мкр Юбилейного открылись сразу две выставки. Их куратор – московская художница Люся Чарская – уже знакома многим королевцам. Два десятка полотен из ее коллекции “Моя Москва” были представлены на одноименной выставке, открывшейся в музее вскоре после новогодних праздников.

О выставке “Моя Москва” мы рассказывали в “Спутнике” №5 от 11 февраля. Коллекция, получившая высокую оценку во многих столицах Европы, полюбилась и нашим горожанам. Об этом – восторженные отзывы посетителей выставки, число которых продолжает расти, ведь часть работ все еще экспонируются в одном из залов музея.
Участвует художница и во вновь открывшейся выставке под названием “Нас покоряет красота”. В нее вошли работы девяти живописцев, представивших свои флористические полотна.
Работа Люси “Ностальгия по Провансу” – одно из главных украшений экспозиции, и об этом на вернисаже говорили многие. Полотно восхищает тем, насколько мастерски в нем выполнены по сути две разножанровые работы: тонко решенный бытовой портрет печальной женщины и диссонирующий с ним ликующий осенней благодатью натюрморт. Воображение поражает выразительность художественных приемов автора, трепетная взволнованность красок полотна. На него хочется долго и неотрывно смотреть, наслаждаться красотой, думать о героине повествования, сопереживать ей. Уместно напомнить, что работы Люси Чарской хранятся в частных коллекциях Америки и Европы, в Германии, Англии, Австрии, Словении.
Люся Чарская охотно ответила на многочисленные вопросы гостей вернисажа. Художница заверила, что вместе с коллегами обязательно поучаствует в выставке, которая откроется в музее ко Дню космонавтики. А в историческом музее города пройдет ее авторская выставка на ту же тему.
Настоящим подарком для собравшихся стало импровизированный концерт фортепианной музыки. На недавно настроенном пианино сочинения Бетховена, Шопена, Чайковского исполнила Ирина Ушакова, в прошлом педагог музыкальной школы мкр Юбилейного.
“Мне показалось, что сакура, изображенная на одном из полотен, распустилась под музыку еще больше”, — поделился своими впечатлениями один из посетителей выставки.
Остается добавить, что 12 марта в 13:00 в выставочном зале музея состоится первая музыкальная гостиная: вечер русского романса. Ирина Ушакова и ее ученики, ставшие профессиональными вокалистами, не только исполнят любимые многими романсы, но и расскажут об истории их создания.

Не хватит эпитетов, чтобы выразить восхищение живописными полотнами Людмилы Чарской на выставке “Москва как вселенная”, открывшейся в художественной галерее 25 марта.

В работах художника нет замысловатых сюжетов. Все, что она изображает на своих полотнах, предельно просто и понятно. Художника переполняет чувство восторга и любви к своему городу, как когда-то и нашего великого поэта, выразившего свои чувства в бессмертных строках: “Москва! Как много в этом звуке для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось…”
Переходя от картины к картине, мы словно путешествуем с художником по затихающему городу, залитому вечерними огнями (“Музыка ночи”); осеннему бульвару с его неслышной мелодией (“Вечерний романс”). Полна поэзии картина “Январское утро”: розовеет небо, неслышно падают снежинки, размывая силуэты домов и деревьев. Глядя на все это, вспоминаешь строки Евгения Евтушенко “А снег идет, а снег идет, и все вокруг чего-то ждет”. В тревожном молчании плотно выстроились многоэтажные монстры (“Москва-Сити”). Движением и звуками бьющей через край жизни наполнены московские улицы (“Тверская ночью”, “Охотный ряд”). Монументальные архитектурные ансамбли и золотые купола Московского Кремля сияют в свете прожекторов и праздничных фейерверков.
Людмила Чарская своей техникой письма сумела передать атмосферу бесконечного воздушного океана, в котором купается любимый город и который вместе с нами плывет в необозримой Вселенной.

Как выглядит современный постимпрессионизм и почему это направление живописи не оставляет равнодушным художников уже в течение столетия? Зародившийся  в конце 19-го века во Франции, импрессионизм постепенно очаровывает Европу и Россию. Под его влияние на рубеже веков попадали даже такие именитые русские художники  как К. Малевич и В. Кандинский, прославившиеся в совершенно иных направлениях.  Весомый вклад в развитие русской школы импрессионизма внес К. Коровин. Достаточно вспомнить его учеников Александра и Сергея Герасимовых. К постимпрессионизму возвращались в 1930-50-х гг. такие художники как Ю. Пименов, А. Пластов,  А. Лабас.

И Люся Чарская продолжает эту цепочку преемственности традиций импрессионизма и постимпрессионизма. Из многочисленных пастозных мазков художницы как из мозаики складываются виды Москвы. Узнаваемы виды с набережных Москва-реки, с Тверской улицы, Садового кольца, виды сталинских высоток. Иногда кажется, что у ее Москвы два кардинально разных облика. Москва в час пик густо наполнена электрическим светом, непрекращающимся движением людей и машин, порой выходящим на первый план картины. И лишь спустя несколько секунд удается разглядеть знаковые архитектурные ансамбли столицы. Динамично развивающийся, меняющийся каждое мгновение город – вот то, чем в свое время восхищались А. Лабас и Ю. Пименов в своих произведениях.

Но стоит только уйти с шумных проспектов в глубину Московских улиц или забраться на крышу дома, как мгновенно меняется картина происходящего. Остается лишь тихий, почти интимный диалог художницы и города. Автор наблюдает за последними лучами солнца на старых зданиях столицы, за отражениями яркого дневного неба в стеклянных небоскребах, за тенями от электрических фонарей на фасаде старинного московского особняка  – за теми неуловими нюансами между городом и природой, которые так волновали К. Моне, когда он работал над серией видов Руанского собора.

Импрессионизм и постимпрссионизм вне зависимости от тенденций в современном искусстве не утратили своей сути для художников. Эти течения вне времени и моды на актуальное. И ничто не способно так подчеркнуть меняющийся на глазах мир как импрессионизм. Даже корень этого слова переводится с французского как “впечатление”, проходящее и незримое, то, что так сложно удержать и законсервировать в памяти.

Люся Чарская – удивительный художник. Она может всё. Ей подвластны разные стили, манеры, направления. Она редкий мастер художественного перевоплощения. В этом умении, Чарская сродни большим артистам – тем, которые заставляют нас верить и сопереживать каждому произнесённому слову, каждой интонации речи, каждому мимолётному взгляду. Горизонты поистине безграничных возможностей художника – удивляют. Однако, во всех своих разноплановых ипостасях, Люся удивительно органична – редкий случай полнейшего совпадения внутренней и внешней красоты. В сфере её многочисленных интересов – и монументальная живопись, и изысканная графика, и одухотворённость акварели…

Импрессионизм занимает особое место в Люсиных приоритетах. Желание уловить кистью дыхание секунды, задержать на холсте дуновение мимолётного ветерка эмоций, одарить запечатлённое мгновение вечностью – вот сверхзадача, которую блестяще решает Люся Чарская. Естественно, всё не просто – за кажущейся лёгкостью скрывается напряжённый многолетний труд, а гармоничная естественность стиля диктуется высочайшим мастерством.

Большое искусство складывается из множества мелочей. И ни одной из них нельзя пренебречь – так, грани огранки создают свечение, характерное для истинного бриллианта. Огранка творца – ежедневный труд, постоянное наблюдение, вечная неуспокоенность, в поисках совершенства. И тогда – возникает чудо сотворения новых миров, рождение небывалой прежде художественности.

Работы Чарской – притягивают. В них хочется погружаться, пытаясь отгадать загадку неуловимого вдохновения. Ведь изображения у Люси всегда удивительно живые. Осязаемая реальность узнаваемо обитает на холстах и листах бумаги – освещённая удивительной светлой фантазией. Каждое остановленное Люсей Чарской мгновенье – истинно прекрасно. Ведь она так и не разучилась удивляться нашему восхитительному миру!

Подлинный художник всегда балансирует на грани поиска нового языка в искусстве и любовью к достижениям предшественников. И, с этой точки зрения, Люся также удивительно органична – картины её классичны и современны, в них есть всё то лучшее, что мы привыкли называть традицией. Но есть и то, что достойно стать традицией в будущем.

Приглядитесь… Видите, как великие импрессионисты столпились за спиной рисующей Люси Чарской, и, заглядывая ей через плечо, одобрительно покачивают своими гениальными головами?